Саша Медный всегда держался подальше от преступного мира — считал, что кража не даёт выхода, а только затягивает в трясину. Но когда жизнь зажала в угол, а долги росли быстрее, чем надежда, он решился на отчаянный шаг: ограбление ювелирного. Всё пошло не так с первой секунды — сигнализация сработала мгновенно, напарник испугался, схватил всё, что смог, и исчез, оставив Сашу под завывания сирен. В спешке он вскочил в первый попавшийся поезд — до Владивостока — и оказался в купе с пьяным майором полиции Гавриловым. Утром тот проснулся один, без формы, документов и хоть малейшего понятия, где он находится. А Медный — с новой внешностью и чужим удостоверением — ехал дальше, впервые в жизни под чужой фамилией и с неожиданной мыслью: а что, если попробовать быть кем-то лучше?
В Усть-Шахтинске «майора Гаврилова» встретили как долгожданного спасителя. Город погряз в беззаконии, начальство давно махнуло рукой на проблемы, а прежняя полиция больше походила на пьющую компанию. Медный, сначала робея, начал входить в роль. Он удивился себе — не убегал, не прятался, а принимал решения, которые действительно меняли что-то. Косой, местный авторитет, сначала смеялся над «переодетым циркачом», но уже через неделю лишился джипа за пьяную езду. Старушки благодарили за порядок на рынке, а школьники начали рисовать «своего майора» на стенах в тетрадках. То, что начиналось как маска, стало частью его самого.
Но правда не могла скрываться вечно. Настоящий Гаврилов, чудом добравшись до города, потребовал разобраться. Однако выяснилось неожиданное: за время «службы» Медного уровень преступности упал, бюджет вернулся в школы и больницы, а бывший майор оказался замешан в коррупционных схемах. Судьба сделала невероятный поворот. Когда Медного вели в наручниках, перед участком собралась толпа. Люди просили отпустить того, кто, хоть и пришёл не по форме, стал настоящим полицейским. Даже Косой заявил: «Он вор, но наш». Судья, увидев, кого действительно поддерживает город, назначил беспрецедентное наказание — пять лет условно и… служба в полиции. В этот день, надев настоящую форму, Саша Медный впервые почувствовал, что перестал бегать — он стал тем, кем всегда мог быть.
